То ли мука, то ли скука... (Михаил Щербаков)

ВСТУПЛЕНИЕ: |////////|////////|////////|///// / / / |////////|////////| То ли мука, то ли скука, одиночества наука... А тоска - такая штука, не укрыться от неё. Я зарвался, я заврался, я опять с цепи сорвался и осмыслить попытался положени-е своё. Вот плыву на пароходе, смят и сжат, как туз в колоде, маюсь вроде (это в моде) драматической тоской. Я голодный и бездомный, а вокруг - такой бездонный океан - такой огромный, Атлантичес-кий такой. Он загадочно мерцает, он, раскинувшись, вздыхает, он как будто отдыхает от полуден-ных лучей. Мглой закатной дышит мерно и печалится, наверно, о великой и безмерной о безбрежности своей. ПРОИГРЫШ: |///// / / / |////////|////////| Пароход наш старый, странный, работяга неустанный, точно вторя океану, тяжко дышит на ходу. Так, сморкаясь и чихая, доползёт он до Шанхая и причалит, и тогда я, может быть, с него сойду. Тишина в каютах хмурых, только боцман - чёрный турок - всё сидит, цедя окурок, и на всех ему плевать. Изнурён привычным делом, утомлён душой и телом, он на судне опустелом будет ночь пережидать. Затоскует он жестоко о стране своей далёкой, о турчанке зеленоокой, что дороже всех наград. Ах, бока её округлы, а уста её, - как угли, а глаза её - как джунгли, а зовут её Шихрад. ПРОИГРЫШ А турчанка молодая, не печалясь, не страдая, сладко спит, забот не зная, да за тридевять земель, не в каюте неуютной, с ней бродяга сухопутный, одинокий и беспутный, делит мягкую постель. А зовут его Джакомо, и ему вдали от дома так знакомы все симптомы ностальгической тоски. На чужбине знойным летом он не спит перед рассветом, как и все на свете этом, кто от дома далеки... Эх, заняться б пустяками, поболтать бы с корешками, погулять бы кабаками, всё бы стало на места. Но пустяки давно забыты, корешки давно зарыты, кабаки давно закрыты, тишина и темнота. И только пароход плывёт себе, плывёт... КОДА: